Вокзальная площадь.
Тоскливо.
С трудом поднимаю века.
Пожалуйста — Ленин, с залива.
Практически — с броневика.
И день исключительно смелый,
и взгляды реки широки.
А вы говорите — эсеры
и прочие меньшевики.
А вы говорите — случайность.
В империи бродит бронхит.
Тут Ленин меня замечает
и шепотом вдруг говорит:
— Любая кухарка…
— Поможем…
— Марксисты…
— Кружок…
— Капитал…
А знаете, Женя, я тоже
когда-то стихи рисовал.
И так мы уходим, болтая,
и люди уже не видны.
В каком-то мучительном мае
за год до начала войны.
