Мои стихи любили больше.
Всегда чуть больше, чем меня.
Так вспоминают об усопшем
в печи родительского дня.
Сначала выпьют для порядка,
проложат пальцами маршрут,
потом оранжевою тряпкой
по уголкам портрет протрут,
потом про камень, про соседей,
про «задолбала мошкара».
Мои стихи — как сон последний
у недоспавшего вчера.
А я — причина, больно-больно,
ребёнок в Угличе, песок.
И ты глядишь уже спокойно
на утонувший колосок.
