Я ведаю Венецию свою,
которая, как булка, размокает
в горячем сахаре.
Я медленно пою
всех призраков достойный реликварий.
Церквушки.
Биржа.
Площадь.
Город спит.
Вот дождь, вот дож,
отравленный серьезным.
Растут налоги, крошится гранит,
и вьёт туман то портики, то гнезда.
И Арлекин, и мальвы, и Мальви-
нытье живых в ожоге декораций.
Венеция! Венеция! Плыви!
Мне сумрачно и странно просыпаться.
