Улыбался, таял понемногу,
растворялся в собственных глазах.
Говорил, что страх — моя дорога
и моя дорога — это страх.
Целовал и линии, и кольца,
в сердце многоточие держал.
Погибал веселым добровольцем,
ударялся телом о металл.
Жить да жить. Лишь чайки-оборванцы.
Жить да жить. Лишь писем корабли.
Почему ты раньше не признался?
Почему мы раньше не пришли?
Некрасивый, призрачный, нестойкий,
как друзей прижизненный овал.
Улыбался, таял потихоньку
и совсем неслышно умирал.
